В этой статье пойдёт речь о годичном круге народных праздников, о круглом годе народного календаря, в основе которого были ежегодно повторяющиеся природные циклы. От этих же циклов напрямую зависело и крестьянское хозяйство, как, впрочем, и общественная жизнь деревенского социума. Выражения «круглый день», а также, вероятно, и такие, как «круг событий», «круг представлений», как и многие другие подобные высказывания в нашем языке и сознании, восходят к понятию «круг времени», которое характеризует древнее представление о времени как о вечном движении по кругу в отличие от современного промышленного «линейного времени», измеряемого прямыми отрезками.

Были свои отрезки и в календарном круге, которые в народном сознании измерялись промежутками между праздниками. Из такого сочетания праздников или целых праздничных периодов и будничных дней между ними и состоял календарный год. Помимо своего сакрального, религиозного значения, праздники (особенно крупные) были также приметными днями, по которым определялась погода (делался прогноз, иногда длительный). Существует даже термин «народная метеорология».

Метеорология эта базировалась на многолетних (можно говорить о сотнях лет) наблюдениях за природными явлениями и была основой для принятия решений в «хозяйственной сфере»: что и когда сеять и убирать, косить, ловить, охотиться и т. д. Но не только хлебом единым жив человек. Так и праздник был всегда чем-то гораздо большим, чем только точка отсчёта в пространстве и времени.

Традиционные карельские праздники — это те дни и недели календарного года, которые отличались от будней особой атмосферой торжественности обрядов, веселья молодёжных игр и бесед, долгожданных встреч с родными и близкими людьми... Праздничная атмосфера определялась и тем, что праздник и всё происходящее вокруг него было направлено в будущее. Современный человек часто воспринимает традиционную народную культуру как ограниченный и неизменный набор элементов и символов или некий круг понятий и представлений, ассоциирующийся с остановившимся временем. Что касается традиционных праздников, то в народе действительно соблюдалась давняя традиция празднования в определённые дни, ход обрядовых действ и формы общения были заранее известны, а многие и строго регламентированы. Особые правила касались праздничной пищи и праздничной одежды — они тоже были определены вековой традицией. Но, несмотря на кажущуюся, на первый взгляд, неподвижность, вся система календарных праздников была устремлена в будущее и направлена на его сотворение. Более того, это было её внутренней сущностью.

Календарные обряды были неотделимы от того, что называется хозяйственной стороной праздника. Праздники (общественные и семейные) отмечались, как правило, в начале природных и хозяйственных циклов (посев и сбор урожая, начало и конец промысловых — охотничьих и рыболовных — сезонов и пр.). Можно сказать, что у карелов, в связи с комплексностью их хозяйства, связанной как с вынужденной многочисленностью способов добывания природных ресурсов на севере (чем их больше, тем увереннее можно вести хозяйство), так и с разными природными условиями, связанными с меридиальным заселением территории, сохранились исторически разностадиальные виды хозяйства, как присваивающие, так и обрабатывающие. В связи с этим и картина традиционного хозяйственного календаря была достаточно пёстрой, ведь, например, у рыболова и охотника был отличный от земледельца или животновода цикл работ — разной продолжительности и в разное время календарного года. Однако имелись и общие для всех принципы. Если говорить упрощённо, то картина такова: в начале сезона приносились пожертвования и происходили обрядовые действия и моления во имя будущего урожая или удачи на промысле, а в конце сезона — благодарственные обряды продуцирующего характера, то есть направленные на сохранение и приумножение полученных благ в будущем. Всё начальное — часть первой добычи или урожая (ср. первый сноп), часть полученной в хозяйстве прибыли или созревших природных плодов — приносили на алтарь, под родовое дерево, в священную рощу, на божницу в красном углу дома, в часовню или церковь, что в последнем случае называлось освящением. Эти «начала» были, собственно говоря, жертвой для предков рода, природных духов-хозяев или божеств, способных, по мысли людей допромышленной эпохи, влиять на ход природных процессов, и прежде всего на плодородие животных и растений.

Таким образом, религиозные обряды и моления, всё ритуальное поведение на празднике было связано с будущим благополучием, будущим урожаем и промыслом, с попытками магического воздействия на природное окружение в целях обустройства будущей жизни семьи, рода, территориальной группы. Однако с будущим была связана не только хозяйственная сторона календарного праздника, но и его коммуникативная или социальная функция, отвечающая за соединение различных групп людей по их интересам через разные формы общения. В некотором смысле всё общение между гостями и хозяевами на празднике следует считать «деловым».

Хозяйственные дела, способы и методы хозяйствования обсуждались во время встреч родственников из разных (часто отдалённых) поселений. Это касалось, как правило, среднего и старшего поколений мужчин. Здесь же, например, происходил обмен метеорологическими знаниями об актуальных для данного времени года хозяйственных приметах, определяющих, прежде всего, время наступления природных изменений и некоторые возможные их свойства. Особенно обсуждаемыми были сроки начала тех или иных сельскохозяйственных работ, что имело непосредственное влияние на их результат. То же можно сказать и об обмене информацией женщинами применительно к домашнему хозяйству или воспитанию детей — будущих хозяев. Традиция, постоянно пополняемая новыми веяниями и, как правило, перерабатывающая их в своём русле, как это происходило уже сотни лет, передавалась новым подрастающим поколениям, которые, копируя старших, организовывали здесь же, на празднике, свои подростковые посиделки «с работой» для 12–14-летних. Способы же общения старшей молодёжи были подчинены главной цели — поиску будущего брачного партнёра.

Вокруг каждого населённого пункта определялся свой круг деревень, жители которого имели между собой брачно-родственные отношения, что являлось основой и праздничных связей. Присутствие на празднике в своём родственном кругу деревень (как правило, в каждой, даже небольшой, деревне был свой ежегодный праздник, в больших поселениях — по нескольку), по многочисленным рассказам, было делом почти обязательным. Особенно это касалось молодёжи, которая могла отправиться в дальнюю деревню на праздник даже в разгар летних хозяйственных работ, когда рабочие руки были жизненно необходимы. В более спокойное время в гости к родственникам по материнской линии отправлялись девушки — «адьво». Эти поездки, как правило, были приурочены к праздникам или праздничным периодам наподобие летних или зимних Святок. На празднике, таким образом, собиралось значительное количество молодёжи. Как в зимнее, так и в летнее время устраивались игры и танцы; в зимне-осеннее время на бесёдах в домах, ригах или банях, в летнее — на улице с гуляньями и хороводами на специальных площадках для игр (kizatanner, kisatanner), на перекрёстках дорог или мостах. Многие игры на бесёдах или на улице были своеобразным изображением выбора женихов и невест. После такой игры парень с девушкой могли уже «сидеть парой» и имели право на продолжение знакомства. В некоторых районах Карелии летом играли в «длинную пару» (pitkäpuara, pitkäpuaro), когда молодые люди отправлялись на коллективную прогулку, по ходу которой разбивались на пары. После собственно гулянья «сидение парой» могло продолжаться уже на лоне природы. Неудивительно, что такие взаимоотношения нередко подготавливали сватовство, которое зачастую происходило именно на празднике.

Таким образом, одной из основных социальных функций карельского праздника следует считать функцию подготовки браков. Надо сказать, что в некоторых районах были известны и особые праздничные браки — укороченные варианты договорной свадьбы, вероятнее всего, представлявшие собой древнюю форму брака. Такая «праздничная свадьба», как правило, игралась в один день, и родителей невесты (если девушка была из другой деревни) заменяла её тётка или другая родственница. В литературе описаны и иные формы праздничных браков — это брак «убёгом» (девушка договаривается с парнем, и тот увозит её с бесёды к себе домой), сватовство «на конце платка» (парень протягивает во время игры девушке платок: если она возьмётся за другой конец платка рукой, это означает согласие на брак), «праздники ножен» (tuppijuhlat) в Приладожской Карелии. Там летом во время больших церковных праздников в центрах приходов в церкви или около неё собирались девушки, желающие выйти замуж. На поясе у них были пустые ножны (tuppi), в которые парни могли вставить собственный нож. Это означало, что предложение сделано. При девушке в качестве свидетеля и представителя рода присутствовала её старшая родственница, которая следила за соблюдением традиции.

Однако наиболее древним и во многом уникальным явлением следует считать карельскую календарную мифологию, то есть религиозные представления, связанные с календарными персонажами (такими, как Кегри), природными духамихозяевами, и особенно теми, которые появлялись по народным представлениям на земле в период зимних Святок (кар. названия Святок: synnynmua — букв. «земля Сюндю», vierissänkeski — «крещенский промежуток» и др.). Сюндю (Syndy, Syndi) в средней и южной Карелии, Крещенская старуха (Vierissän akka), Крещенская свинья (Vierissän siga), водяная хозяйка (veinemo, vejenemäntä) в северных районах республики — особый святочный персонаж — дух Святок, появляющийся на земле из проруби или спускающийся с неба накануне или за несколько дней до Рождества и уходящий на небо или в воду в канун Крещения. На земле он выступает в качестве оракула во время гаданий (гадания часто называют «слушаниями Сюндю, Крещенской свиньи или Крещенской старухи») и следит за исполнением святочных запретов (поведение людей в зимние Святки регламентировалось многими запретами на разного рода деятельность, особенно связанную с шумом, использованием острых предметов, прядением, табуировались некоторые слова, как-то «медведь», «змея» и пр.). Внешний вид «святочного хозяина» варьировался в разных карельских местностях от невидимого духа или перекатывавшейся по земле копны сена (записано во многих местах), свёрнутых шарообразно шкур (Сегозерье), мотка шерстяных ниток на мотовиле (Тверь) или летающей по воздуху парусины (Сямозеро) до существа огромного роста, могущего на ноги надеть лодки, а вместо портянок использовать невода (Реболы) или даже северного сияния (Сямозеро). С другой стороны (что видно уже из названий самого святочного духа), он мог иметь антропоморфный, человекообразный облик или принимать вид животного.

Святочный дух появляется на земле в переходное время от старого года к новому, в самое тёмное и опасное время, которое называют «периодом временной смерти» или «безвременьем», когда старое время уже закончилось, а новое ещё не наступило. В зимние Святки характерно поведение ряженых — люди одеваются животными, убогими, нищими, покойниками, иноземцами, нечистой силой — всеми способами демонстрируя эту самую временную смерть и переход в иное, «первобытное», состояние. Но это ещё и время огромных возможностей, ведь от того, как человек ведёт себя в зимние Святки, насколько он активен, зависит его жизнь в будущем году, а то и на многие годы вперёд. Собственно говоря, гадания на Святки — это магические действия, конструирующие, сотворяющие будущую жизнь и судьбу, наполняющие пока ещё девственное её пространство и время событиями, о которых гадающему стало известно из гадания — диалога со святочным духом — или иных магических приёмов. Наличие в карельской традиции специального ритуального диалога со святочным духом (одно из значений слова syndy — «происхождение вещей»), у которого гадающие узнают своё будущее, перед которым демонстрируют знание специальных заговорных текстов в форме вопросов и ответов (вопросы задаёт святочный дух), касающихся устройства мироздания, но при этом лицедействуют, как бы скрывая свою истинную сущность — всё это говорит об особом значении как самого периода Святок, так и олицетворяющего его в карельской традиции божества. Судя по некоторым лингвистическим, фольклорным (в том числе по упоминаниям в эпических рунах) и этнографическим данным, в образе, поведении и деталях верований, связанных со святочным духом, имеются древнейшие черты языческого божества-прародителя, известного другим финно-угорским, самодийским и некоторым сибирским народам.

Невозможно в ограниченном объёме одной книги осветить все стороны календарной обрядности, это касается и святочных обычаев. Собственно говоря, авторам приходится ограничиться лишь некоторыми примерами из того или иного объёма сведений, насчитывающего десятки или даже сотни записей. Тем не менее некоторые редко публикуемые тематические разделы, такие, например, как купания в иордани, поднятие лемби, праздники с жертвоприношениями животных, представления и ритуальные действия в период жатвы, связанные с «бородой Ильи», и др., нашли своё место на страницах издания. Ну и, конечно, рассказы о святочных персонажах, о гаданиях и ряжении, часто живых, наполненные целой гаммой чувств — юмором, смехом, преодолением периодически обуревавшего гадающих ужаса перед неведомыми силами и, конечно же, «страшными рождественскими историями» — предлагаются читателю в разделах о Рождестве, Новом годе и зимних Святках, которые, наряду с общими сведениями о народных знаниях по зимнему периоду календаря, открывают сборник.

У карелов, как и у других северных народов, некогда превалировало промысловое хозяйство, сохранились следы деления года на два больших периода — зиму и лето. В свою очередь, на народный календарь наложило отпечаток развитие земледелия и животноводства, определив многие важные вехи весны и осени: Егорьев и Николин дни, осенний богородичный цикл, Покров и день Кегри (Kegri, Kekri). Тем не менее летние праздники, начиная с летних Святок и заканчивая Ильиным днём (иногда этот период длился до Успения в конце августа), представляют собой самостоятельный цикл праздников, включающих древние представления, в том числе о начале нового года в августе месяце. Это, скорее всего, следствие упоминаемого уже разнохарактерного типа хозяйства, ведь примерно тогда начинался промысловый рыболовноохотничий сезон. К тому же это было время сбора урожая и дикорастущих лесных плодов. Однако наиболее экзотическим обычаем представляется сохранившийся вплоть до первых десятилетий ХХ века обряд жертвоприношения животных на летних и летне-осенних календарных праздниках, известный во многих местностях как южной, так и северной Карелии. Жертвенными животными выступали бараны и быки, но в некоторых местах сохранились предания о жертвоприношении оленей. Наибольшее количество сведений собрано о знаменитом «быкобое» на ладожском острове Манчинсаари, проводимом в День быка в районе Ильина дня. Первым упоминанием о нём, по мнению финского исследователя Мартти Хаавио, можно считать записи арабских путешественников IX века. Быков на берегу Ладоги перестали приносить в жертву в 1892 году, в рудиментарном виде обряд просуществовал до 1912 года.

Праздники принято делить по значению на престольные (храмовые), часовенные и местные заветные. При этом престольные праздники чаще всего — это праздники православной церкви, посвящённые наиболее популярным святым и датам церковного календаря. Прежде всего, речь идёт о так называемых двунадесятых праздниках, по церковной терминологии господских и богородичных, посвящённых событиям земной жизни Иисуса Христа и Богородицы и входящих в число великих праздников, которые до 1925 года в России были также гражданскими. Помимо «праздника праздников» Пасхи, это Рождество (Христово), Крещение, Сретенье, Вознесение, Троица (день

Святой Троицы), Преображение Господне (по народной терминологии Спас), а также «богородичный цикл» или круг праздников: Благовещенье, Успение, Рождество, Введение во храм Пресвятой Богородицы. К великим праздникам можно отнести и такие, например, как праздник в честь св. апостолов Петра и Павла, Покров Пресвятой Богородицы, св. Иоанна Предтечи. Ещё особо чтимыми в церковном календаре были, к примеру, день памяти пророка Илии, святого великомученика Георгия Победоносца, святителя Николая Чудотворца и других святых.

Все эти праздники присутствовали на Севере в качестве храмовых праздников (в честь них были построены церкви и освящены престолы в них), но были и свои, местные святые, дни которых отмечались в разных местностях, как, к примеру, Зосима и Савватий Соловецкие или Варлаам (Василий) Керетский. Всё это, однако, не значит, что часовенные, то есть местные деревенские праздники, в отличие от праздников храмовых, то есть праздников церковного прихода, в Карелии сильно отличались по своему «составу». Деревенское общество, по решению которого строилась часовня (большинство их было построено в XVIII–XIX веках), вкупе с приходским священником (или самостоятельно) определяло, во имя какого святого или праздника будет сооружено культовое здание. Деревенский сход вытирал и старосту часовни из числа местных жителей. Покровителями деревни (а именно так сельские жители определяли роль святого) могли стать и Егорий, и Никола, и Илья, но также и Богородица, Троица или Спас.

Часовня была деревенским храмом и вне надзора священнослужителей становилась местом пожертвований и жертвоприношений, через которые выражался народный культ того или иного святого. В часовню Егория, который был покровителем домашнего стада, жертвовали шерсть и молочные продукты, в часовне Петра или Николы можно было обнаружить подношения охотников — птичьи перья и хвосты, куски сетей рыбаков и орудия их изготовления, в часовню Ильи приносили зерно от первого урожая и т. д. То есть поступали примерно так, как жертвовали ранее особым почитаемым деревьям и камням. Язычество, как, впрочем, и у большинства других европейских народов, органично переплеталось с христианскими воззрениями и оставило свой след именно в перенесении функций природных духов на святых православной церкви.

Но особенно интересными в этой связи представляются заветные праздники, связанные с жертвоприношениями, которых не было в православном календаре. Некоторые из них назывались по имени святого (например, Власий), некоторые проводились в определённый день, например, за неделю или неделю спустя после какого-нибудь праздника (Илья, Успение, троицкая или ильинская пятницы) или безо всякой привязки (Кегри, Баранье воскресенье или «Летний праздник»). Многие из них (как правило, летом и осенью), как упоминалось выше в случае с Днём быка, были связаны с жертвоприношениями животных.

Календарь не только как система праздников, но и как система представлений о времени пронизывал, как выше уже говорилось, все сферы жизни человека — материальную, духовную, социальную. Поэтому неудивительно, что он отражался в разных фольклорных жанрах — от пословиц и загадок до быличек и развёрнутых бытовых рассказов, а такие персонажи, как Сюндю и Кегри, фигурировали даже в некоторых свадебных песнях и эпических произведениях — карельских рунах. Поэтому авторы попытались показать жанровое разнообразие календарной тематики, представить в книге образцы пословиц, поговорок, присловий, примет, загадок, рассказы об отдельных датах и периодах календаря, записанные в разных районах Карелии или взятые из литературных источников. Объединяет их всех то, что они взяты прямо из народных уст и опубликованы в этой книге по возможности с сохранением диалектных и индивидуальных особенностей речи.

Краткие лаконичные высказывания — поговорки и приметы — отражают представления о времени, светилах и природных явлениях. Они отобраны по принципу соответствия заданной теме и разнообразны по содержанию: это и чисто хозяйственные приметы, связанные с погодой, или тексты, отражающие причинно-следственную связь природных явлений мира карельского крестьянина, многие из них имеют мифологический, мифопоэтический подтекст. Наряду с такими, передаваемыми из поколения в поколение наблюдениями, как «много шишек на ольхе — много ячменя вырастет» или «когти ветра (волнистые или перистые облака), означают сильный ветер с той стороны, откуда они появились». Довольно много примет было связано, например, с фазами луны и указаниями, что следует делать на «восходящую» или «уходящую» луну, что, несомненно, имеет отношение к так называемой магии подобия. К примеру, «на молодой месяц нужно стричь овец, чтобы шерсть лучше росла» или «в новый дом переезжают на новой луне», то есть начало какого-то жизненного этапа или работы, связанные с новым трудовым циклом, направленным на прибавление в хозяйстве, следовало начинать при «новой» луне. В то же время действия, направленные на избавление от отрицательных явлений, уничтожение или уменьшение всякого рода помех, стремились произвести на «уходящей» луне, поэтому, например, лечение болезней или избавление от домашних паразитов старались приурочить именно к этому времени. В случае с луной видны и следы магических запретов на называние предметов их именем, чтобы не привлечь неосторожным высказыванием в опасное и ответственное для определённой фазы хозяйства время (в данном случае это цветение злаков и формирование колоса) разрушительные потусторонние силы: «Осенью, пока хлеба не созрели, луну нельзя было называть луной, только пресной лепёшкой» (Кестеньга). По тому же принципу на Святки (сакральное, опасное, ответственное для всего года время) нельзя было произносить слово «медведь», а следовало заменять его на эвфемизмы типа «широкая лапа» и пр., иначе летом медведь будет задирать скот. Луна, как известно, имела непосредственное отношение к счёту времени, а неделя изначально соответствовала четверти фазы луны. Рудиментом лунного календаря у карелов был сохранившийся в некоторых местностях «недельный счёт»: «четыре недели две ночи от Благовещения до Егорьева дня, от Егория до Николы две недели две ночи, от Николы до Троицы три недели две ночи, от Троицы пять недель до Иванова дня» и т. д.

Рассказы о праздниках в книге переплетаются с реалиями обычной, будничной деревенской жизни. Праздник со всем его своеобразием и неповторимостью был, в конечном итоге, лишь частью, хотя, возможно, и самой яркой, жизни каждого деревенского жителя поколения наших отцов и дедов.

Научный аппарат сборника содержит, помимо списка литературы и источников, список собирателей, именной указатель информантов и указатель населённых пунктов. Для этого издания впервые составлен указатель названий праздников карельского народного календаря. В указателе даются народные и официальные названия праздников на русском и карельском языках. Здесь перечислены праздники, зафиксированные на территории расселения карелов, а также названы населённые пункты, в которых эти праздники бытовали.
Названия праздников даны в хронологическом порядке. Сначала указана дата, затем полужирным шрифтом выделено название (названия) на карельском языке, далее идёт народное название (названия) на русском языке и, наконец, официальное название на русском языке (дано в скобках). Курсивом выделены приходы и деревни, где праздник был престольным, часовенным или заветным.