Язык

У ливов очень мало литературы на родном языке. Одной из наиболее значительных книг является изданный в 1942 году в Хельсинки на ливском языке "Новый завет”, перевод которого выполнил Карли Сталте. В качестве образца приведены два абзаца (стихи 19-28) из Шестой главы Евангелия примененная Сталте, немного упрощена.

Письменность на эстонском языке появилась в начале XVI века. Долгое время развитие этого языка шло замедленно и под сильным влиянием немецкого языка - вплоть до XIX века, когда началось национальное пробуждение. В основу эстонского литературного языка была явно взята народная речь Северной Эстонии, однако при этом принимались во внимание и другие диалекты. Уже в XX веке благодаря усилиям реформаторов языка и более поздних его ревнителей он превратился в полноценный культурный язык, объединяющий всех эстонцев. Этот язык удивительно стойко выдержал даже давление советского времени.

Ижорский язык тоже был литературным в 1930-х годах. Издавались учебники, которые представляли собой обычно переводы с русского, но затем, в 1937 году, и этот эксперимент был прекращен. После этого никаких попыток создания ижорского литературного языка не было. Образцы сойккольского говора заимствованы из магнитофонной записи, сделанной Р.Е.Нирви в 1964 году и опубликованной в ’’Образцах уральских языков. III. Близкородственные языки”, с. 50-51. Транскрипция здесь упрощена по сравнению с указанной публикацией.

Водский язык никогда не поднимался до уровня письменности. Предлагаемый образец представляет собой отрывок текста, опубликованного в сборнике ’’Образцы уральских языков. III. Близкородственные языки” (с. 56-57). Магнитофонную запись этого текста, расшировку и перевод на финский язык выполнил Сеппо Сухонен. Здесь транскрипция несколько упрощена.

Вепсский язык был упразднен так же, как и многие национальные литературные языки, в 1937 году. Ниже следует сказка из книги для чтения ’’Читаем и говорим по-вепсски”, составленная исследовательницами вепсского языка Ниной Зайцевой и  Марией Муллонен для второго класса и вышедшая в свет в в 1991 году.

Образцы людиковской речи не раз публиковались, однако до уровня литературного языка этот диалект не поднялся. По-видимому, первой такой попыткой явилась поэтическая книжечка Мийкулы (Николая) Пахомова ’’Свечка в окне” (1993 г.). Его стихи написаны на лояницком, или михайловском (Кууярви), говоре. В сборник вошло также известное стихотворение Юрьё Юлхя ’’Песнь о Кууярви”, в переводе на людиковский говор. (Русский перевод - подстрочный - Ю.С.)

В 1820 году на языке тверских карелов было издано Евангелие от Матфея. Это первое на карельском языке издание евангельского текста осуществил Григорий Введенский, священник села Козлово, известный в приходе как в Рийго-паппи. Письменность тверских карелов почти не применялась вплоть до 1930-х годов, когда для них был создан свой литературный язык с письменностью на латинском алфавите. Но прожил этот язык недолго: уже в 1937 году его изъяли из практики. Только в 1992 году литературный язык тверских карел был возрожден к новой жизни в несколько упрощенной, по сравнению с более ранним вариантом, форме письменности. Пришлось снова начинать с азбуки. Ее составил председатель Общества культуры тверских карелов Михаил Орлов, и она вышла в 1992 году под названием ’Bukvari”. Следующий образец взят из этого букваря.

Второй литературный язык зарубежной Карелии основывается на олонецком диалекте. Образец взят из учебной книги для чтения "Kirjuniekku” ("Грамотей”), составленной исследовательницей ливвиковской речи Людмилой Маркиановой (1992 г.).

Карельский язык в настоящее время представлен в трех литературных языках, образованных на основе разных диалектов. В зарубежной Северной, или Беломорской, Карелии карельская речь сравнительно едина. Из всех форм карельского языка она наиболее близка к финскому языку. Ее называют и севернокарельским, и собственно карельским языком.